Не думай о любви - Страница 9

В то же время ей стало не по себе. И, чтобы скрыть свое состояние, она наклонилась, понюхала золотистую сердцевину белой розы, и лишь тогда заговорила:

— А я думала, что все мавры были изгнаны из Испании много веков назад.

— Но не мой предок! — В голосе потомка звучала горделивая усмешка. — Он ассимилировался, потому что был влюблен в Испанию. Женился на дочери испанского дворянина, и никто не осмелился тронуть его.

— Теперь я представляю, что такое кровь мавра в жилах, — сухо заметила Саманта скорее для себя, чем для своего похитителя, и услышала его смешок.

— Правда, ему пришлось покинуть свои земли на некоторое время и перебраться на побережье. Но ни шагу дальше!

— Вы не удивляете меня. Отступать — не в привычках вашего семейства. — Саманта еще раз вдохнула медовый аромат цветка, подняла глаза и с невинным видом встретила взгляд Гонсалеса. — Что же он делал потом? Занялся рукоделием?

Ее пульс участился. Это была опасная игра — дразнить тигра.

— Нет, — спокойно возразил собеседник. — Как только стало возможно, он вернулся и заново восстановил все, в первую очередь посадил сад. Сады, сеньорита Браун, всегда значили для нас очень много. Может быть, потому, что наша родина была пустыней под безжалостным солнцем, мы всегда стремились разводить сады. В жаркий полдень иметь прекрасную тень, слышать мягкий плеск воды, вдыхать аромат цветов… Возможно, в этом стремлении проявляется наша генетическая память.

Саманта задумалась. Неожиданно испанец обхватил ее затылок сильными пальцами, сорвал белую розу и воткнул в кудри за ухом девушки.

— И, конечно, важнее всего наслаждаться в саду прекрасной дамой… — Он помолчал, дождавшись, пока глаза их снова встретились. — Вот так. Что может быть совершеннее этого? Вы не знаете? А испанцам это известно.

— Я не знаю. — Ее пугала самоуверенность этого опасного красавца. — Послушайте, сеньор Гонсалес…

— Меня зовут Рауль.

— Нет, вы для меня сеньор…

Он перебил девушку:

— А я буду называть вас Самантой.

3

— Сэмми…

Он повторил имя несколько раз, как бы смакуя его, и странная эротическая дрожь пробежала по ее жилам. Он все еще держал ее за затылок, и жар от его пальцев распространялся по всему телу. Когда же наконец отпустил, она невольно подняла руку, чтобы потереть место, которого касались сильные пальцы мужчины.

Что со мной случилось? — спрашивала себя Саманта. Она считала себя независимой волевой женщиной, но сейчас чувствовала, что ее воля подавлена настолько, что приходится со страхом и трепетом ожидать каждого его следующего движения.

— Это… — Она прочистила горло и начала снова: — Это вы модернизировали замок?

— Мой дед начал эту работу, отец продолжил ее, а я завершил.

— Уверена, что вы сохранили в рабочем состоянии подземные темницы и камеры для пыток.

Может быть, именно так и следовало говорить с этим человеком. Он, безусловно, не привык слышать такое от здешних женщин.

— Конечно.

— Удивительно, что вы не заперли там свою племянницу и не держали ее на хлебе и воде.

— Если бы я знал, что вытворят она и ваш братец, то упрятал бы там обоих.

Она снова взглянула ему в лицо. На нем не было и намека на юмор — оно казалось абсолютно серьезным.

— Но я уже говорила вам, — начала она, — Роджер…

— Ваш брат для меня не имеет значения, он мне никто! — резко произнес Рауль. — Но Лолита — невинная девочка, слишком юная для своего возраста. Правда, своевольная как ее мать.

Внезапно его голос потерял резкость, и жесткие черты лица смягчились нежной улыбкой. Но, поймав взгляд Саманты, он снова стал прежним. Неожиданная нежность исчезла как сон. Его губы сжались.

— Да, я любил Изабель. Мы были очень молоды и неофициально обручились. Потом вернулся из-за границы мой старший брат, она влюбилась в него, расторгла нашу помолвку, и через месяц они поженились.

Невеста расторгла больше чем помолвку, внезапно подумала Саманта, заметив грусть в его глазах. Она разбила сердце жениха. Ей стало больно за этого сильного человека, который был сейчас рядом с ней. А Рауль, скрывая свою невольную слабость, засунул руки в карманы и прислонился к стволу акации.

— И что с ними произошло? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Они погибли на моторном катере в результате несчастного случая.

— А Лолита, она похожа на мать?

— Да, но главное сходство — это особенности характера. То же своеволие и упрямство, которые я пытался подавить.

— То есть, — Саманта улыбнулась, — вы пытались сломить ее дух? О, поймите меня правильно! — добавила она, заметив, что глаза его гневно сверкнули. — Я уверена, что вы делали это из лучших побуждений, но вы были не правы.

— Вы так думаете?

Его голос прозвучал резко, но она упрямо продолжала:

— Я не думаю, а знаю. Если вы попытаетесь изменить что-нибудь в характере человека, надеть на него смирительную рубашку, то это… это опасно!

— Вы ничего не знаете про Лолиту.

— Да, но…

— Ладно, не говорите о ней. К тому же между вами большая разница в возрасте.

— Спасибо, — ответила она с иронией. — Все комплименты принимаю с благодарностью.

— Лолита — наивная девочка, тогда как вы, по вашему собственному признанию, свободная, эмансипированная женщина, имеющая, без сомнения, сексуальный опыт.

Нахал, если бы только он знал! Краска залила щеки Саманты, но она, не возразив, продолжала:

— Разве вы не понимаете, что ваша излишняя опека лишь заставила племянницу восстать? Любая девушка…